Драгоценности Парижа [СИ] - Юрий Иванов-Милюхин

— Месье Д, Арга–ан, — крикнула девушка, повторила клич. — Д, Арга–ан…

Казак сразу понял, в какое положение попала возлюбленная, выдернув из притороченного к седлу оружия еще одну саблю, он завертел перед собой бешеную мельницу обоими клинками. Кабардинец оленем прыгнул по направлению к окружившим девушку чеченам, едва не столкнув всадника лбом с одним из них. Лезвия будто сами обрушились на джигита, разрубив тело на несколько частей еще в седле. Его товарищ попятился назад, но было поздно, острыми как бритва крыльями железная мельница снесла ему папаху вместе с макушкой, а потом и голову самого разбойника, тяжело чиркнувшую по боку отпрянувшей лошади. Дарган бросил саблю девушке и ринулся в бой снова, ему нужно было добраться до примеченного абрека, взять его целым и невредимым, чтобы узнать, откуда грозила опасность.

Двое терцов из последних сил отбивались от оставшихся в живых бандитов, они крутились на небольшом пятачке как белки в колесе. Дарган вихрем ворвался в трепетавший страстями клубок, походя отрубил руку ближайшему разбойнику. Завизжав искалеченной собакой, тот помчался по ущелью, не разбирая дороги. Несколько клинков скрестились в воздухе, сыпанув снопами искр, лошади дико заржали, стараясь укусить или ударить друг друга ногами. Картина была не нова, она не вызывала оторопь, за два года войны Дарган насмотрелся на такое досыта. Отвлекая на себя внимание самого резвого бандита, он показал, что заносит шашку над своей головой и моментально пустил ее плашмя, подрезая седока по талии. Когда тот согнулся от боли, в коротком замахе раскроил ему затылок. И тут раздался выстрел, заставивший замереть убивающих друг друга людей, в следующее мгновение чечены не выдержали, они вонзили каблуки в брюха коней и бросились врассыпную. За спинами вздулись полы черкесок с концами башлыков, гнаться за ними не имело смысла. Лишь один остался на месте, неторопливо приникая к лошадиной холке. Дарган перевел дыхание, огляделся вокруг, спутница поодаль забивала в пистолет очередной заряд. Казак уставился на нее, не зная, что сказать, девушка невольно помешала захватить примеченного им абрека. Но присмотревшись к сползшему на землю бандиту, он соскочил с седла, это был тот самый, на кого казак охотился. Новый выстрел хлестнул по нервам концом нагайки, в этот раз упасть на холку лошади пришла очередь казаку из охраны. Дарган подбежал к спутнице, рывком сдернул ее с седла, стрелял разбойник на другом склоне горы, о котором забыли с начала боя. Второй казак принудил лошадь завалиться на бок, прячась за ней, загнал пулю в винтовку. Сделав знак девушке, чтобы она поступила так–же, Дарган зигзагами рванулся к лесу, он был уверен, что бандит никуда не денется, его вела с дороги пара отменных стрелков.

А грохот от выстрелов продолжал прокатываться по ущелью через равные промежутки времени, разбойник не жалел зарядов, теперь от страха за свою шкуру. Когда до дерева, за которым он прятался, осталось с десяток сажен, Дарган с силой метнул камень, целясь позади него. Абрек клюнул на приманку, наверное, он подумал, что нырнувший в лес противник решил подобраться к нему сзади. Его суматошных действий хватило на то, чтобы казак за лошадью на дороге нажал на спусковой крючок единственный раз. Раскинув руки, чечен покатился по склону, обрывая полы черкески о ветви кустов. Дарган вложил кинжал в ножны, заторопился на тракт, нужно было проверить, жив ли подстреленный девушкой абрек, слишком много вопросов успело скопиться к нему. Когда он подошел, казак из патруля укрывал своего товарища буркой, а спутница стояла на коленях, пытаясь нащупать пульс у разбойника, она тоже узнала его.

— Кажется, бандит живой, — подняла она глаза от чечена.

— Тогда поговорим, — Дарган оглянулся назад. — А что с братом казаком?

— Сквозной рана грудь, его перевязал товарищ.

— Сам ехать сможет, или придется делать спарку из двух лошадей?

— Зачем спарка, рана нет опасный.

В это время абрек приподнял веки, в узких щелях сверкнули серые зрачки, промычав что–то сквозь стиснутые зубы, он хотел отвернуться, но Дарган концом нагайки заставил его обратить внимание на себя.

— Что тебе надо, гяур? — прошипел разбойник.

— Зачем ты следил за нами? — наклонился к нему казак.

— Тебе все равно не жить, ты наш кровник, — бандит откашлялся, вновь вперился жгучим взором в своего врага. — Мы тебя узнали, ты Дарган, правнук Дарганова из уважаемого ночхойского тейпа. Твой прадед женился на казачке из станицы Стодеревской.

— Кто вам это рассказал?

— На базаре в Пятигорской тебя узнал один из наших, он часто бывал в твоей станице на левом берегу Терека.

— Я ехал своей дорогой, — скрипнул зубами Дарган. — А вы хотели меня ограбить.

— Ты убил своего родственника, это самый тяжкий грех.

— Я защищал свою жизнь и жизнь моей жены, ваш главарь предупредил, когда расправится со мной, отдаст ее джигитам на растерзание, — налился нездоровой краской казак, положил руку на рукоятку кинжала. — Ты считаешь, он поступил бы как мужчина?

— Это его право, неверные обязаны исполнять волю правоверных, — вновь закашлялся абрек, вытолкнув через губы сгусток крови, с хрипом сказал. — Ахмет — Дарган и был твоим родственником.

Дарган отшатнулся, всмотрелся в тонкие черты лица умирающего, мысленно перекрестился, что не он первый нанес смертельную рану вожаку бандитов, господь отвел его от схватки и с молодым чеченом, жадно глотающим сейчас последние капли жизни. Затем негромко спросил:

— Тогда кто ты?

— Три года назад дочь Ахмет — Даргана стала моей женой, я тоже твой кровник.

— Я терской казак, кровного родства с чеченами не признаю, — взорвался Дарган. — Я православный и не желаю знать, какую веру исповедовал мой прадед.

— Неисповедимы пути аллаха, — тихо прошептал умирающий. — Аллах акбар…

— Я не собирался вас трогать, вы первые напали на нас, — крикнул казак.

Но это восклицание оказалось ненужным, голова абрека дернулась и завалилась набок, горбатым носом уткнувшись в пыль. Посидев на коленях перед утрачивающим живые краски бандитом, Дарган перекрестился и поднялся на ноги. Он не допускал признания за собой какой–либо вины, но в душе шевелился червячок сомнения. Может быть то, о чем перед смертью поведал разбойник, было правдой, тогда его дальнейшей судьбе не позавидовал бы враг, а может, чечены решили привязать его фамилию к убитому главарю, чтобы через время сорвать солидный куш. На Кавказе, как в близкой азиатчине, бывало по всякому. Девушка прислонилась к избраннику плечом, она почти ничего не поняла из разговора, но интуитивно почувствовала, что произошло что–то из ряда вон выходящее.